Неточные совпадения
Собакевича знаешь?» —
спросил он и тут же услышал, что
старуха знает не только Собакевича, но и Манилова, и что Манилов будет поделикатней Собакевича: велит тотчас сварить курицу,
спросит и телятинки; коли есть баранья печенка, то и бараньей печенки
спросит, и всего только что попробует, а Собакевич одного чего-нибудь
спросит, да уж зато всё съест, даже и подбавки потребует за ту же цену.
Княжна молча встала с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее с шумом отодвинул от стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая чай, первой ей подала чашку с раскрашенным гербом.
Старуха положила себе меду в чашку (она находила, что пить чай с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни на что) и вдруг
спросила хриплым голосом...
Он учил
старуху Премирову готовить яйца «по-бьернборгски», объяснял Спиваку различие подлинно народной песни от слащавых имитаций ее Цыгановым, Вельтманом и другими; даже Кутузов
спрашивал его...
— Это — мать? —
спросил он, указав глазами на
старуху.
— Де Лярош-Фуко, — объяснял Бердников, сняв шляпу, прикрывая ею лицо. — Маркиза или графиня… что-то в этом роде. Моралистка. Ханжа.
Старуха — тоже аристократка, — как ее? Забыл фамилию… Бульон, котильон… Крильон? Деловая, острозубая, с когтями, с большим весом в промышленных кругах, черт ее… Филантропит… Нищих подкармливает… Вы, господин Самгин, моралист? —
спросил он, наваливаясь на Самгина.
— Как? —
спросил Самгин, уверенный, что она оговорилась, но
старуха, вздохнув, повторила то же слово...
— Что это вы все вверх смотрите? —
спросила его
старуха Премирова.
Клим искоса взглянул на нее. Она сидела, напряженно выпрямясь, ее сухое лицо уныло сморщилось, — это лицо
старухи. Глаза широко открыты, и она закусила губы, как бы сдерживая крик боли. Клим был раздражен на нее, но какая-то частица жалости к себе самому перешла на эту женщину, он тихонько
спросил...
— Ну вот, шутка! — говорил Илья Ильич. — А как дико жить сначала на новой квартире! Скоро ли привыкнешь? Да я ночей пять не усну на новом месте; меня тоска загрызет, как встану да увижу вон вместо этой вывески токаря другое что-нибудь, напротив, или вон ежели из окна не выглянет эта стриженая
старуха перед обедом, так мне и скучно… Видишь ли ты там теперь, до чего доводил барина — а? —
спросил с упреком Илья Ильич.
— Так как же, —
спросила она, — надвязать чулки-то? Я бумаги и ниток закажу. Нам
старуха из деревни носит, а здесь не стоит покупать: все гниль.
Долго я ловил свободную минуту, наконец улучил и сказал самым небрежным тоном, что я был дома и что
старуха Вельч
спрашивала, куда все разбежались.
«Помилуйте! — начали потом пугать меня за обедом у начальника порта, где собиралось человек пятнадцать за столом, — в качках возят
старух или дам». Не знаю, какое различие полагал собеседник между дамой и
старухой. «А старика можно?» —
спросил я. «Можно», — говорят. «Ну так я поеду в качке».
— Ведь Надежда-то Васильевна была у меня, — рассказывала Павла Ивановна, вытирая слезы. — Как же, не забыла
старухи… Как тогда услыхала о моей-то Кате, так сейчас ко мне пришла. Из себя-то постарше выглядит, а такая красивая девушка… ну, по-вашему, дама. Я еще полюбовалась ею и даже сказала, а она как покраснеет вся. Об отце-то тоскует, говорит…
Спрашивает, как и что у них в дому… Ну, я все и рассказала. Про тебя тоже
спрашивала, как живешь, да я ничего не сказала: сама не знаю.
Вот под влиянием такого-то вечера я однажды
спросил у
старухи руку ее дочери и месяца через два женился.
Я глядел тогда на зарю, на деревья, на зеленые мелкие листья, уже потемневшие, но еще резко отделявшиеся от розового неба; в гостиной, за фортепьянами, сидела Софья и беспрестанно наигрывала какую-нибудь любимую, страстно задумчивую фразу из Бетховена; злая
старуха мирно похрапывала, сидя на диване; в столовой, залитой потоком алого света, Вера хлопотала за чаем; самовар затейливо шипел, словно чему-то радовался; с веселым треском ломались крендельки, ложечки звонко стучали по чашкам; канарейка, немилосердно трещавшая целый день, внезапно утихала и только изредка чирикала, как будто о чем-то
спрашивала; из прозрачного, легкого облачка мимоходом падали редкие капли…
Прежде при приказах общественного призрения были воспитательные домы, ничего не стоившие казне. Но прусское целомудрие Николая их уничтожило, как вредные для нравственности. Тюфяев дал вперед своих денег и
спросил министра. Министры никогда и ни за чем не останавливаются, велели отдать малюток, впредь до распоряжения, на попечение стариков и
старух, призираемых в богадельне.
Послать
спросить совестно: осудят; скажут: вот беспокойная
старуха, дочери повеселиться не даст.
Мне было лень
спросить — что это за дело? Дом наполняла скучная тишина, какой-то шерстяной шорох, хотелось, чтобы скорее пришла ночь. Дед стоял, прижавшись спиной к печи, и смотрел в окно прищурясь; зеленая
старуха помогала матери укладываться, ворчала, охала, а бабушку, с полудня пьяную, стыда за нее ради, спровадили на чердак и заперли там.
Затем следует Вторая Падь, в которой шесть дворов. Тут у одного зажиточного старика крестьянина из ссыльных живет в сожительницах
старуха, девушка Ульяна. Когда-то, очень давно, она убила своего ребенка и зарыла его в землю, на суде же говорила, что ребенка она не убила, а закопала его живым, — этак, думала, скорей оправдают; суд приговорил ее на 20 лет. Рассказывая мне об этом, Ульяна горько плакала, потом вытерла глаза и
спросила: «Капустки кисленькой не купите ли?»
— Куда ты ускорилась-то? —
спрашивал Родион Потапыч, которому не хотелось отпускать
старуху. — Ночевала бы, баушка, а то еще заедешь куда-нибудь в ширп…
— А наших тулянок любите брать? —
спрашивала рассердившаяся
старуха, не обращая внимания на политику гостьи. — Сама тоже для Терешки присмотрела не хохлушку… Вишь старая!.. А как самой довелось…
В избу начали набиваться соседи, явившиеся посмотреть на басурмана: какие-то
старухи, старики и ребятишки, которых Мухин никогда не видал и не помнил. Он ласково здоровался со всеми и
спрашивал, чьи и где живут. Все его знали еще ребенком и теперь смотрели на него удивленными глазами.
— Друг ты мой дорогой! что ты это сказал? — задыхаясь,
спросил его в темном коридоре дрожащий голос Абрамовны, и
старуха схватила его за руку. — Мне словно послышалось, как ты будто про Евгению Петровну вспомнил.
— И его по начальству увезешь, государь милостивый? —
спросила Вихрова одна
старуха, указывая головой на колокол.
— А это — жена твоя? —
спросил Вихров, показывая на
старуху.
После обеда я сам пошел к Засекиным. В гостиной я застал одну
старуху княгиню. Увидев меня, она почесала себе в голове под чепцом концом спицы и вдруг
спросила меня, могу ли я переписать ей одну просьбу.
— Павел Власов? —
спросил офицер, прищурив глаза, и, когда Павел молча кивнул головой, он заявил, крутя ус: — Я должен произвести обыск у тебя.
Старуха, встань! Там — кто? —
спросил он, заглядывая в комнату, и порывисто шагнул к двери.
— Я не тебя
спрашиваю! — строго сказал офицер и снова
спросил: —
Старуха, — отвечай!
— Издалеча, касатка, пришли? —
спрашивает молодуху сгорбленная и сморщенная
старуха, тут же остановившаяся с суковатою клюкой своей.
— О чем вы говорите? —
спросила опять
старуха.
— Что это значит? —
спросил Александр у матери, — что за
старуха была у меня в комнате?
Возвратясь в Москву, Егор Егорыч нашел Рыжовых мало сказать, что огорченными, но какими-то окаменелыми от своей потери; особенно старуха-адмиральша на себя не походила; она все время сидела с опустившейся головой, бессвязно кой о чем
спрашивала и так же бессвязно отвечала на вопросы.
На другой день, в приличный для визитов час, Муза Николаевна и Сусанна Николаевна были у Углаковых. Лябьева как вошла, так немедля же
спросила встретившую их
старуху Углакову...
— Может быть, со
старухой что-нибудь случилось? —
спросил он полушепотом.
Но покуда слезы лились, бессознательная мысль продолжала свое дело и, незаметно для Арины Петровны, отвлекала ее от источника, породившего печальное настроение, так что через несколько минут
старуха и сама с удивлением
спрашивала себя, что такое случилось с нею.
— Дрых? — сурово
спросил хозяин; жена его, тяжело поднимаясь по лестнице, жаловалась, что я ее простудил,
старуха ругалась. В кухне она сразу увидала сожженную свечу и начала допрашивать меня — что я делал.
Я и раньше понимал, что
старуха не хочет, чтобы я учился, нарочно мешает мне в этом. Прежде чем сесть за чертеж, я всегда
спрашивал ее...
Но, поздравив меня,
старуха спросила только об одном...
Подошла ко мне
старуха хозяйка и зловеще
спросила...
— Где хмель-от? —
спрашивала чёрная
старуха.
— Маменька! опомнились ли вы? легче ли вам? можете ли вы наконец меня выслушать? —
спросил дядя, остановясь перед креслом
старухи.
— Это почему? —
спросила Елена. — Подумаешь, вы говорите о какой-нибудь злой, неприятной
старухе. Хорошенькая молоденькая девочка…
Ложась отдохнуть после обеда, Степан Михайлыч
спросил: «А что, нойкинских и кивацких много?» и Мазан отвечал, что все здесь: и старики, и
старухи, и ребятишки.
Вода отзывала болотной ржавчиной. Поблагодарив
старуху (на что она не обратила ни малейшего внимания), я
спросил ее, как мне выйти на шлях.
— Откуда эти искры? —
спросил я
старуху. Я слышал кое-что раньше о происхождении этих искр, но мне хотелось послушать, как расскажет о том же старая Изергиль.
Нюшу из неловкого положения выручила сама бабушка Татьяна, которая в этот момент вошла в горницу.
Старуха прищуренными глазами посмотрела на замявшихся при ее появлении молодых людей и сухо
спросила Михалку...
— Что это Феня-то не идет проведать? — несколько раз
спрашивала Татьяна Власьевна. — Тоже и отец Крискент глаз не кажет… Совсем забыли
старуху!
— Баушка… а баушка, — нерешительно
спросила она молившуюся
старуху.
На ту пору нянюшка Федора стояла также на крыльце, заметила
старуху и доложила о ней боярыне; нищую подозвали, и когда боярыня, вынув из кармана целый алтын, подала ей и сказала: «Молись за здравие именинника!» — то старушка, взглянув пристально на боярыню и помолчав несколько времени, промолвила: «Ох ты, моя родимая! здоров-то он будет, да уцелеет ли его головушка?..» — «Как так?» —
спросила боярыня, побледнев как смерть.
Ну, пошел в избу,
спроси у
старухи ведро да сюда неси! — неожиданно заключил Глеб, поворачиваясь лицом к Оке.